Статья 43. Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спораТо есть, если исходить из текста, то его следует понимать так.Есть А - истец.Есть Б - ответчик.
1. Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия судом первой инстанции судебного постановления по делу, если оно может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Они могут быть привлечены к участию в деле также по ходатайству лиц, участвующих в деле, или по инициативе суда. <…>
Есть предмет спора - g.
Есть основания спора - {R: r1,r2,r3,...,rn}
Если логически возможно, исходя из материалов по делу (иного источника сведений у суда нет и быть не может!), что может возникнуть право или обязанность по отношению к А или Б у некогорого В, то этот самый В и должен стать третьим лицом, не заявлющим самостоятельных требований относительно предмета спора.
Ну, поскольку третейские суды не принимают актов, имеющих общеобязательный (нормативный) характер, то с ними всё ясно: никаким третьим лицам там участвовать не обязательно.
С государственными судами дело обстоит значительно загадочнее.
Иногда читаешь определения о привлечении в дело этих самых третьих или, напротив, об отказе привлекать их и диву даёшься.
Один судья (это, возможно, было его заблуждение, а потому имя его назыаать пока не стоит) написал в определении о привлечении в дело третьего лица, что "судом усматриваются основания для привлечение ... в качестве третьего лица, поскольку в результате рассмотрения дела по существу его права, обязанности и интересы могут быть затронуты".
То есть, если следовать логике такого определения, которое несколько расходится в своём тексте с текстом законодательной нормы,- в норме говорится не о правах и обязанностях вообще, а только и исключительно о правах и обязанностях по отношению к одной из сторон процесса! - то в любой процесс следует привлекать бесчётное количество людей.
Не верите?
Демонстрирую.
Сидоров и Козлов спорят о том, кому принадлежит автомобиль.
Сидоров был женат на Сидоровой, ур. Никитиной, и у него есть дети: Петя и Маша.
Козлов и поныне женат на Коровиной и у них родилась дочка Зося.
О прочих родственниках я не говорю.
Петя и Маша - вероятные наследники Сидорова, Зося и Коровина - вероятные наследники Козлова.
Если автомобиль будет присуждён Козлову (равно как и Сидорову), то тем самым могут быть затронуты права всех указанных наследников.
Но и этого ещё мало.
Петя Сидоров вступал в сделки (ткните мне пальцем в того, кто в них не вступает!), и потому у него есть кредитор - Яков Доберман.
Если сократится наследственная масса Пети Сидорова, то сократится и возможность Якова Добермана удовлетворить его кредиторские требования. Интересы Якова Добермана, таким образом, также затронуты.
Но Козлов также должен уплатить по одной из сделок Антонине Гриценко. Если автомобиль будет присуждён Сидорову, то Антонина Гриценко лишится права обратить на сей автомобиль взыскание. Значит и права Антонины Гриценко также будут затронуты.
А поскольку платёжеспособность Антонины Гриценко зависит от возможности обращения взыскания, а у Антонины Гриценко есть кредитор - Иван Понарошкин, то интересы Ивана Понарошкина...
И так ad infinitum.
Когда я всё это высказал судье, то он ответил:
- Ну, не доводите всё до абсурда!
Я спросил:
- А где, по-Вашему, начинается абсурд и заканчивается предложенная Вами логика?
Вместо ответа на последний вопрос, судья, впрочем совершенно верно, заметил:
- Дак, так же можно всё население Планеты прилекать...
И вот тут я с ним соглашусь.
Однако... А как быть с его логикой?
Это определение обжаловать нельзя. Но ведь невозможность обжалования ещё, согласитесь, никак не означает, что суждение верно. Оно просто действует именно потому что не может быть обжаловано, а вовсе не потому что отвечает императивам разума.
То есть, утверждение о том, что такое определение нельзя обжаловать вообще, конечно же, само по себе не верно. Его можно обжаловать, но исключительно и только вместе с оканчивающим рассмотрение дела по существу актом.
Но тут могут возникнуть совершенно уже неожиданные эффекты.
Скажем П, привлечённый в процесс таким вот третьим лицом, привлечённый без законных оснований (ст. 43 ГПК РФ), представит суду некие доказательства. И суд, приобщив эти доказательства к материалам по делу, обопрётся на нах в решении. Пусть определение о привлечении П. будет признано нарушающим ст. 43 ГПК РФ, а, следовательно, незаконным. Оно может быть, таким образом отменено при рассмотрении жалобы на акт, заканчивающий дело по существу.
Но доказательства, представленные П., в таком случае представлены не лицом, которое принимало участие в производстве по делу. А тогда это - незаконно добытые, а значит - недопустимые доказательства. И решение должно быть непременно отменено.
Или во всяком случае - изменено.
Кстати, я до сих пор не понимаю - зачем вообще вводить понятие "измения решения", ведь если решение было вынесено, а затем изменена хоть точка его (кроме, конечно, случаев исправления грамматической ошибки, без изменения смысла фразы, либо придания ему смысла, который усмотреть было однозначно нельзя), то это означает, что старое решение было отменено (его уже нет в том виде), а на смену его вынесено новое решение с той самой добавленной точкой, а в остальном текстуально совпадающее.
Зато другой судья (это, как понятно, уже судья арбитражного суда), напротив - решил блеснуть своей судейской проницательностью и вынес определение, в котором отказал в привлечение к участию в деле вкачестве третьего лица, не заявляющего самостоятельныхтребований относительно предмета спора некого г-на Йозефа К., только на том основании, что "заявитель ходатайства не доказал, что права и обязанности г-на Йозефа К. изменятся в результате принятия судебного акта".
Но при этом - спор шёл о правоотношении, в котором г-н Йозеф К. был... поручителем перед одной из сторон спора за исполнение обязательств другой стороной.
И этот самый судья отказался привлечь г-на Йозефа К., а затем вынес решение. А Арбитражный процессуальный кодекс РФ устроен таким странным образом, что такую вот ошибку как отказ в привлечении в дело третьего лица можно исправить лишь полной отменой решения и направлением его на новое рассмотрение в суд первой инстанции. А такое только возможно если... решение вступило в законную силу, то есть только и исключительно с уровня кассационной инстанции.
А ведь как сказала мне одна мировая судья (Бог с ним, с её именем):
- Среди всяких доказательств, решение суда имеет наивысшую силу.
Сказано это было не в процессе, изложено не в решении, потому такое мнение окончательно не оспоришь. А вот исходить из него судья эта - добросовестно будет.
Корпоративность, господа!
Комментариев нет:
Отправить комментарий